Уснуть на твоем плече

Юнга на мачте бьется: «Земля, земля!», донный песок зеленым закрыт стеклом. Забирай меня к черту с этого корабля, я устал от его рангоутов и узлов. Мой Летучий Голландец, корабль, который мертв так давно, что ему не страшны ни шторма, ни штиль, – отпусти меня в травы, где солнечный зреет мед, где земля горяча и вечна, а воздух тих. Я искал этот остров над бездной в краю морей, я прошел через ад – но и в нем не нашел земли. Это дерзкое сердце дает постоянный крен, от которого все на моем корабле болит. Мы ходили кругами – над компасом звезд не счесть, я смотрел в горизонт, насколько хватало сил. Я хочу на землю – спать на твоем плече, ни о чем другом не думать и не просить.

Где-то юнга на мачте бьется: «Земля, земля!», где-то дремлет корабль, зарывшись в песочный шелк.

Если выйдешь из леса вечером – не стреляй.

Береги патрон, любимая. Я пришел.

Кот Басё

* * *

Этот остров над бездной в краю морей, там где солнечный мед на краю земли, где ласкаются травы ароматом хмельных полей, и песочный шелк влечет к себе корабли… Не земля это Юнга, это – Мираж. Между жизнью и смертью на волосок. Ни один капитан не знает, ни экипаж, где зеленым стеклом дышит донный песок... Сердце дерзкое дает постоянный крен. Парус нА воду и корабельный бунт. После бездны и ада в краю морей, не считают ещё один лиха фунт. Возвращая реальность из призрачной лжи, предавая тела воде, не земле, Кортики, сквозь кривые морские ножи, наводили порядок на корабле.

Где-то юнга на мачте совсем поник. Запеклись солью губы в заката луче. В мертвом горле комками теснится крик: Не «Земля!..» – «...мне бы уснуть на твоем плече!»

Застрели меня, милая, – это не блажь! Это киль корабля ласкает песочный шелк…

Выстрел с берега, значит Ты – не Мираж.

На ботфортах кровь, значит – я пришел.

Игорь Великоцкий